|
Владимир Иванов
Психика, как рефлекторная система, всегда ориентирована на избегание
нежелательных воздействий внешней среды посредством механизма боли. Известно,
что болевая реакция является сильнейшей безусловной реакцией, всегда
сопровождающейся переживанием страха и ужаса. Эти переживания возобновляются (по
крайней мере, негативная окраска эмоций) и при условно-рефлекторном
воспроизведении болевой реакции. Физическая боль тоже воспроизводится в виде
мышечных спазмов и других проявлений.
Например, страх у маленьких детей может вызвать громкий звук. Б. Уотсон и Р.
Рейнер (Watson, Rayner, 1920), совмещая показ белых мышей с ударом в гонг,
вызывали у ребенка обусловленный страх мышей. Выяснилось, что угасания этого
страха после прекращения безусловного раздражителя (громкого звука) не
происходит, в отличие от классического условного рефлекса. Более того, страх
имел тенденцию к генерализации, то есть распространялся на кролика, белую шубу,
лист белой бумаги и т.д. Позже, изучая природу социальных страхов, психологи
пришли к аналогичным результатам.
Рассмотрим, как может образовываться условная реакция страха в ситуациях с
падениями. В реальной жизни ничто не повторяется в той же самой обстановке
несколько раз. Да и сама обстановка меняется. С рождения дети не боятся высоты,
а когда начинают ходить - много падают. Например, один раз ребёнок упал и
испытал боль, когда быстро побежал за кошкой, в другом случае упал со стульчика,
а на улице - с детских качель. В каждой из этих ситуаций постоянно присутствовал
только один условный сигнал - потеря опоры. На неё и вырабатывается условный
рефлекс или реакция страха.
Какое же адаптивное значение может иметь страх потери опоры (невесомости), ведь
ребёнок не осознаёт того, что он когда-либо терял опору и не предвидит этого в
опасных ситуациях? То есть ввиду мимолётности, очень малой продолжительности
случайного падения, страх потери опоры не осознаётся и, следовательно, в
реальности не вызывает никаких осознанных реакций. Ответ на этот вопрос следует
искать, скорее всего, в сновидениях. Те ассоциации, которые возникают при каждом
падении: потеря опоры и кошка, потеря опоры и стульчик, потеря опоры и качели -
рано или поздно выводят на тему потери опоры в сновидении, а значит - на тему
падений. Отсюда - кошмары падений. Сон "усиливает" едва тлеющее ощущение
опасности до таких масштабов, до такого страха падений, что дальнейшее
обусловливание, то есть смещение на условный сигнал высоты, и страх высоты (акрофобия),
уже не вызывают никаких вопросов. Как и важное адаптивное значение страха высоты
для предотвращения падений. Возможно, "усиливающее свойство сна" является
причиной трудного угасания социальных и других страхов (фобий).
Забегая вперед, отметим жесткую привязку основных (в детстве) сюжетов сновидений
с проявлениями гравитации. Тот же страх падений, падающих предметов, страх
тесных, закрытых пространств (клаустрофобия), связанный с опасностью обрушения
укрытий - все свидетельствует об этом. Не исключая, конечно, и других страхов
(боязнь темноты, одиночества, незнакомых людей, животных и др.). В частности,
боязнь незнакомцев или животных вполне может возникнуть под влиянием кошмарных
снов с преследованиями. Защитная роль таких страхов тоже очевидна.
Известно, что живущие в воде морские млекопитающие не имеют быстрой (быстрых
движений глаз) фазы сна (Мухаметов Л., 1985), в которую и генерируются
предупреждающие сновидения. Так как проявления гравитации в воде ослабляются
(опасности, связанные с ней), то можно предположить, что сновидения и быстрая
фаза первоначально возникли, наряду с другими причинами, как механизм
предупреждения связанных с гравитацией опасных ситуаций, вероятность
возникновения которых возрастала с появлением теплокровности и, следовательно, с
повышением активности.
Бывает, что очень важные сигналы слишком слабы или кратковременны, но есть
возможность предотвратить опасность. Тогда может сформироваться условная реакция
на неосознанный раздражитель. Например, ориентация слепых людей в пространстве
основана на том, что отраженные от препятствий неслышимые звуки вызывают
условную реакцию сокращения мышц лица, воспринимаемую как холодок,
прикосновение, затенение (Бериташвили, 1969). Условная связь возникает в
результате нескольких столкновений. Возникающая боль всегда сопровождается
сокращением мышц лица и шеи, чтобы отстраниться от препятствия.
Страх высоты, неизбежно возникающий при столкновении с реальностью, в некоторых
ситуациях может и помешать удовлетворению жизненных потребностей. Поэтому страх
высоты, возникший и усиленный в сновидениях, в сновидениях же и ослабляется.
Например, когда возникает необходимость добывать плоды на высоком дереве, то
взаимовлияние мотивации голода и эмоции страха высоты включает механизм
сновидения, который начинает генерировать сны на тему чудесных полётов,
захватывающих приключений в горах или бесстрашного лазанья по деревьям.
Ослабленный (инвертированный) таким образом страх в сновидениях, уже легче
инвертируется и в реальной обстановке: при наличии доминирующей мотивации страх
высоты и падений начинает восприниматься как состояние эйфории, и страх
преодолевается.
Аналогично устраняется и страх тесных пространств (клаустрофобия), связанный с
возможностью обрушения укрытий. Когда всё чаще возникает необходимость укрыться
от непогоды (мотивация избегания неблагоприятных воздействий), в сновидениях
могут появиться сюжеты захватывающих приключений в пещерах, лабиринтах и т. д.
Эти инверсии во сне ослабляют страх. Наяву, в соответствующих ситуациях,
инверсия доводится до автоматизма и может происходить уже без видимой причины.
Так, дети любят строить шалаши и домики и прятаться в них независимо от погодных
условий.
Страхи преодолеваются по механизму инверсии, сублимации или девиации. Это всегда
связано с возникновением новых, более сильных мотивов. Например, сублимацией
можно назвать желание детей строить укрытия и прятаться в них, как и желание
качаться на качелях, преодолевая страх высоты.
Источник: http://psy.tom.ru
|
